Все знают, как нелегко сейчас живется Бритни Спирс. Последняя американская девственница давно умерла, ей на смену пришла многодетная мать, зрелая звезда, благосклонно принимающая ухаживания пылкого юноши с подтанцовки. Кевин Федерлайн нонче в отставке. Образ матери отправляется на склад. Вместе с ним летят прочь нелепые домашние платья, мягкие тапочки. Устраняются трусики. Юбка сокращается до размеров неприкосновенного запаса, выдвигаются орды фотографов, нависают микрофоны, расширяются зрачки. Щурится в кадр Пэрис Хилтон. Объятия девиц двусмысленны. Взгляды выражают стриптиз. На лбу написано: "лесбиянки". Всего за пару дней Бритни удается скинуть добрый десяток лет и влезть в свои старые розовые шортики с надписью "BABY" на попе. Но тут происходит что-то мистическое и несчастная поп-принцесса вновь низвергается в пропасть одиночества под аккомпанемент пьяного хора: "По-та-ску-шка! По-та-ску-шка!". Кошмар. Темнота. Жестокая депрессия. И тут на помощь нашей несчастной material girl приходит девушка старшего поколения, мамочка Мэдж, леди Мадонна. "Помоги мне! Помоги мне!". Спокойствие, только спокойствие, - так следовало бы королеве поп-сцены адресоваться к своей преемнице, слишком рано начавшей нравственное разложение. Но она поступает по-другому, тоже очень эффектно. Бритни Спирс и Линдсей Лохан ходят без трусов, сообщает она во время ток-шоу Дэвида Леттермана (древнего приятеля распутных лет). "Это ужасно", - говорит Мадонна. Все такие: "А почему?". А Мадонна такая: "Объясняю. Приезжаю я в Нью-Йорк, смотрю по сторонам, и отмечаю полное отсутствие нижнего белья. Тревога! Что происходит? Это выглядит просто дико! Бр-р-р…". Зрители обмениваются многозначительными взглядами. Ведущий, мистер Леттерман, открывает рот, чтобы вставить подготовленную колкую реплику, но Мадонна опережает его. "Я вообще-то живу в Англии, - смущенно произносит она, - и все эти голливудские перипетии знаю только по бульварной прессе…". Этим скромным признанием она дает понять аудитории, что бесконечно далеко отстоит от бесштанного мира шоу-бизнеса, и вот если бы негодяйка Бритни попалась ей на Альбионе… Oh, baby, она бы устроила ей королевскую порку. Тут наконец Дэвид Леттерман получает возможность исполнить свой юмористический пассаж. А помнишь, Мэдж, как ты пришла ко мне в начале девяностых и в качестве сувенира преподнесла свои такие шикарненькие трусики? Такой эпизод действительно имел место, и Мадонна не могла просто отшутиться. "Да, - вздохнула она. – Чем держать их под стеклышком, лучше бы отправил моей ненаглядной девочке…".
Все знают, как нелегко сейчас живется Бритни Спирс. Последняя американская девственница давно умерла, ей на смену пришла многодетная мать, зрелая звезда, благосклонно принимающая ухаживания пылкого юноши с подтанцовки. Кевин Федерлайн нонче в отставке. Образ матери отправляется на склад. Вместе с ним летят прочь нелепые домашние платья, мягкие тапочки. Устраняются трусики. Юбка сокращается до размеров неприкосновенного запаса, выдвигаются орды фотографов, нависают микрофоны, расширяются зрачки. Щурится в кадр Пэрис Хилтон. Объятия девиц двусмысленны. Взгляды выражают стриптиз. На лбу написано: "лесбиянки". Всего за пару дней Бритни удается скинуть добрый десяток лет и влезть в свои старые розовые шортики с надписью "BABY" на попе. Но тут происходит что-то мистическое и несчастная поп-принцесса вновь низвергается в пропасть одиночества под аккомпанемент пьяного хора: "По-та-ску-шка! По-та-ску-шка!". Кошмар. Темнота. Жестокая депрессия. 
